К 135-летию со дня рождения Габдуллы Тукая: «…Ибо он сам любовь и страдание…»

26 апреля исполняется 135 лет со дня рождения величайшего татарского поэта Габдуллы Тукая. Наверно, нет такого человека в Татарстане и Башкортостане, который не знал бы поэта, который успел за 26 лет создать не просто огромное творческое наследие в стихах, сказках, переводах, но и повлиять на все поколение современников и тех литераторов, которые шли за ним. Любой мало-мальки образованный человек в татарских и башкирских селениях, медресе, затем уже – в советских школах знал и чтил Тукая, переписывал его стихи, учил наизусть.

«…Я также отношу себя к числу его преданных учеников, хотя это довольно рискованное дело: а принял бы он тебя? Может, и принял бы, потому что от этого я не ждал ни поблажек, ни привилегий. Усвоить все его уроки, конечно, не под силу. Но одно бесспорно — не стоит водить черным по белому, не вняв таким его заветам, как бойцовская страсть, любовь к народу, боль и совестливость…» - писал Народный поэт Башкортостана Мустай Карим.

Для поколения Мустая Карима он ещё не стал таким хрестоматийным, как для представителей современной литературы. Он был Учителем, духовным наставником, поэтом, которого цитировали в каждом доме. На ночь бабушки рассказывали детям на деревянном хике сказки Тукая, и они засыпали с бессмертными образами Шурале, Су Анасы (Русалки) и других персонажей. А становясь юношами и девушками, изъяснялись в любви тоже строками Тукая…

…О, как трогательны этот «джим», этот «мим»
В вашем лепете сладком: «дустым» и «джаным»!

В вас любезны не меньше мне, чем красота,
Целомудренность гордая и чистота…

(«Татарским девушкам», пер. В. Державина)

«…Стих ей под ножки стелю, как парчу.
Райским блаженством я истеку,
Если пройдет она по стиху…»

(«Странная любовь», пер. И.Сельвинского)

Можно только представить, как обменивались цитатами из Тукая молодой Мустафа и его будущая супруга Рауза-ханым, выросшая в семье просвещенных татар в далекие тридцатые годы. Недаром одним из самых ранних стихотворений, написанным ещё в 1938 году, было посвящение Тукаю.

Туҡай йыры беҙҙең менән килде,

Йыры ялҡын уның бөгөн дә,

Туҡай... ул бит беҙҙең яҡты йондоҙ,

Поэзияның аяҙ күгендә.

 

Песни Тукая с нами пришли,

Его песни зажигают и сегодня,

Тукай... Это же яркая звезда

На ясном небе поэзии...

(подстр.перевод З.Буракаева)

Второе посвящение любимому поэту датируется уже 1997 годом. И оно звучит как признание в глубокой любви к поэту, которое он пронес через всю свою жизнь:

Ун биш йәшем тулыр-тулмаҫ ук

Шиғриәткә килеп абындым.

Ун туғыҙҙа һиңә тағылдым.

Алтмыш өс йыл һиңә табынам,

Алтмыш өс йыл һине һағынам.

 

Мне не было и пятнадцати лет,

Когда споткнулся я о поэзию,

И в девятнадцать лет прирос к тебе,

Шестьдесят три года поклоняюсь тебе,

Шестьдесят три года скучаю о тебе...

(подстр.перевод З.Буракаева)

Любопытно, что в полном собрании сочинений Мустая Карима есть два стихотворения с одинаковым названием «Туҡайға» («Тукаю») – словно поэту было важно, чтобы эти посвящения были как тайные знаки, как маркеры ко всему долгому поэтическому пути.

Но, конечно же, лучше самого Мустафы Сафича о Тукае и не скажешь:

«…Есть какая-то общая закономерность в жизни народов, когда долгожданный и единственный в своем первородстве Поэт, выношенный историей, приходит в мир как пробуждение и озарение, как укор и очищение. Он не вещает: «Люблю и страдаю». Ибо он сам любовь и страдание. На небосклоне каждой нации - лишь одно солнце, остальные - звезды разных величин…».

Текст: Зухра Буракаева
Фото: Wikipedia