Александр Галибин: «Сестрёнка» – абсолютно чистый взгляд на абсолютно чистую историю

Фильм «Сестрёнка» Александра Галибина стал одним из самых ярких открытий XIII кинофестиваля исторического кино «Вече» в Великом Новгороде.

Кинокартина по повести башкирского писателя Мустая Карима «Радость нашего дома» завоевала призы за лучшую режиссуру и операторскую работу. А когда на сцену поднялся молодой сценарист Айдар Акманов, зрители оценили и его труд криками «Браво!».

Председатель жюри Наталья Бондарчук назвала фильм «потрясающим». Вручая приз, Заслуженный артист России Дмитрий Золотухин отметил, что «Сестрёнку» снимала «волшебная камера». По его словам, портреты детей и виды природы в этом фильме – изумительны.

Наши молодые корреспонденты побывали на показе и рассказали, как всхлипывал зал, сочувствуя героям фильма, и как поразила новгородцев игра семилетнего актёра Арслана Крымчурина.

Нашему изданию повезло: еще до объявления наград мы побеседовали о фильме с режиссёром Александром Галибиным. Он рассказал такие интересные вещи, что приближения заветной октябрьской даты мы теперь ждем с особым нетерпением.

- Александр Владимирович, на днях состоялась премьера «Сестрёнки» в Уфе. Судя по репортажам, это был настоящий праздник.

- Да, на премьере был настоящий праздник. Мы окунулись в такую человеческую энергию, душевную и духовную, что она тебя просто поднимала. Люди ждали показа с огромным волнением. Мы, конечно, тоже волновались, я-то особенно, потому что ответственность огромная. Не то, чтобы я боялся, но понимал, что это серьезно. И это понимали все, кто работал над картиной.

Мустай Карим – человек легендарный в Башкортостане, носитель культуры, языка. Человек, которого знают от мала до велика, как у нас Льва Толстого. Он – душа народа. Его внук, Тимербулат Олегович Каримов, поднимает имя деда как только может, это потрясающе. Это великий род подвижников и страдальцев, который очень многое привнес в башкирскую культуру – огромное разнообразие и слова, и поступков.

- Тимербулат Каримов говорил в интервью, что вы очень бережно отнеслись к тексту его деда.

- Это правда. Для меня было очень важно, что картина будет на башкирском языке. Потому что язык – носитель культуры. У нас на площадке был башкирский режиссер, выпускник ВГИКа, который занимался только словом. Дети учили тексты, дети были все говорящие. Если была какая-то ошибка, мы останавливались и заново все проговаривали. Мне очень дорого, что в картине не озвучена ни одна реплика, вообще ни одна. Всё, что происходило на площадке с точки зрения слова Мустая Карима – всё вошло в картину.

Было очень теплое отношение к нам со стороны Тимербулата Олеговича и Фонда Мустая Карима, который он возглавляет вместе с мамой (дочерью писателя, - ред.). Его мама говорила обо мне, о группе, о сценарии, о слове Мустая Карима с огромной теплотой. Я такого даже не ожидал, потому что наш сценарий трудно и долго складывался. Ведь литература – это не кино, это другой ассоциативный ряд, не кинематографический. И то, что наш автор сценария – близкий друг семьи, шло нам навстречу. Он много туда привнес, очень интеллигентно и мягко обговаривал с семьей наши предложения, потому что семья, конечно, дорожила каждым словом Мустая Карима. Но мы друг друга понимали, и все было на хорошем человеческом уровне.

- В книге «Радость нашего дома» хранители народных традиций и мудрости – бабушка и дедушка Мантур. От них можно услышать сказки, пословицы. Сохранились ли эти фольклорные моменты в фильме?

- Я спросил артиста, который играет дедушку, знает ли он какие-то народные песни. В итоге в картину вошли две песни, которые он поет так, как пели его предки. И я настоял в разговоре с продюсером, чтобы народная песня, которую поет дедушка, перекрывалась украинской песней, которую затем поет милиционер. И я настаивал на том, чтобы дедушка пел в начале фильма, в эпизоде, когда валяет валенки. Этот живой текст, фольклор, я оберегал как только мог. Потом продюсер согласился со мной полностью. Всё это есть в картине, и это потрясающе, это такие уникальные вещи!

- Но всё-таки, Александр Владимирович, расскажите, как вы попали в эту историю с книгой Мустая Карима и стали снимать фильм о Башкирии?

- Всё началось с «Золотой рыбки». У меня есть картина, которая называется «Золотая рыбка». Посмотрите, она есть в интернете. Я посвятил её своему папе. Я много лет её вынашивал, практически десять лет бился за то, чтобы эта картина явилась зрителю. Но она прошла очень слабым экраном по разным трагическим причинам. Там и человеческий фактор присутствовал, и масса других вещей. Мне было очень важно эту тему продолжить. Когда я прочитал заявку на повесть Мустая Карима и познакомился с книгой, то связался с Фондом писателя. Он нас поддержал. Началась работа.

Мне казалось, что очень важно и для русского, и для башкирского зрителя эту тему донести, потому что во взрослой литературе есть и Кондратьев, и Быков, и Бондарев, и другие авторы, а в детской литературе авторов, которые писали бы на эту тему, немного. Мустай Карим – один из них. Важна та глубина, с которой он, говоря о войне, не показывает войну. Он показывает человеческие судьбы, характеры, и всё это связано с детьми. А мне, как человеку, знающему об этом от мамы с папой и других родственников, которые пережили блокаду, эта тема очень дорога. Для меня очень важно, чтобы она была на экране сегодня.

Вообще мне очень хочется вернуть эту ноту, которая была потеряна с уходом Ролана Антоновича Быкова, в детский и подростковый кинематограф. Эта когда маленький человек не используется, а рассматривается как личность, у которой есть свои мысли, свои размышления, свой взгляд. Это личность, которая пришла в мир, чтобы что-то явить. А в большинстве наших детских картин ребенок используется для каких-то целей. Это меня очень сильно расстраивает. Поэтому я занимаюсь детским кино и буду продолжать этим заниматься.

- Вы абсолютно правы, и это действительно очень важно. Александр Владимирович, вы снимали село в 180 километрах от Уфы. Очень интересно, как простые люди воспринимали съемочную группу, как с вами общались.

- Мы не просто снимали село, оно было построено. Вернее, к настоящей деревне было пристроено крыло. Потому что уже, к сожалению, таких деревень не найти… Они есть, но все перекрашенные, в сайдинге, с проводами, с асфальтами… Я недавно разговаривал с башкирскими ребятами, которые снимали «Таганок» Мустая Карима и тоже не могли найти такой деревни.

- Правда ли, что вы очень тщательно воссоздали быт?

- Да, это правда, мы попытались воссоздать быт до мельчайших деталей. У нас на площадке с художником по костюму работали этнографы, носители башкирской культуры. Я им настолько доверял, что были вещи, которые я не проверял, потому что верил им на слово. Костюмы у нас все настоящие, за исключением, может быть, обуви. Нам помогало очень много людей в Башкирии.

- В музеи обращались?

- И музейные вещи были привезены, внесены в дом. Дома привезли из разных районов и по бревнышку поставили. Там нет ни одного новодела. Даже жерди! Дети несколько раз идут по одной и той же дороге, уходят и возвращаются, так вот жердям, которые там видны, лет восемьдесят или сто. То есть они не фактурены, они настоящие. У нас совершенно потрясающий художник Вячеслав Виданов, который даже крючки не делал – там висят пальто в доме на кованных гвоздях. Они выковырены из бревен и вбиты в стену.

Местные жители давали нам животных – коров, гусей, лошадей… Кошка, практически ручная, через всю картину прошла, какая-то приблуда. Я сделал её лейтмотивом для девочки. С первых кадров эта кошка стала близкой её подругой. Даже оставил кадр, когда кошка прощается с ними. Не знаю, откуда она появилась. Я потом её всё время искал, чтобы она была в кадре, её находили, прикармливали.

- Александр Владимирович, у нас в Новгородской области не так давно установили памятник на месте двойного подвига самопожертвования молодых друзей – украинца и киргиза. На далекой от их родных краев новгородской земле они одновременно закрыли собой амбразуры. Я вспомнила об этом единении, братстве народов, когда читала книгу Мустая Карима, где башкирский солдат спасает украинскую девочку, и она становится родной в его семье. В вашем фильме есть эта тема – единения?

- Знаете, это только один из мотивов. Боже меня упаси заниматься политикой в картине. Эта картина вообще не подразумевает никакого политического давления, потому что это – неправильно. Я уже сказал, что дети не используются. Дети – это маленькие личности, как и взрослые.

Представьте: октябрь месяц, освобождение западной части Украины, 1944 год. Башкир находит украинскую девочку, которую отправляет в башкирское село. Он вызывает жену, девочку отвозят в семью. Девочка из ада попадает в рай.

Весь путь этой девочки и мальчика и есть их человеческое становление. Мы все вышли из детства. Наше детство – это отражение наших поступков, когда мы взрослые люди.

Я сейчас был в Ялте на фестивале с Арсланом, и ялтинцы очень остро восприняли этот мотив, что украинская девочка попадает в башкирское село, возникает такая дружба и такое единение, о котором вы говорите.

- Да, я боюсь, что этот мотив кто-то с нехорошими мыслями уловит…

- Это будет их проблема, потому что в картине этого нет. Никакой политики, Боже упаси. Это абсолютно чистый взгляд на абсолютно чистую историю, именно такую, какой её написал Мустай Карим, у которого нет ни одного политического мотива, естественно. «Радость нашего дома» – это очень глубокое произведение.

- Александр Владимирович, расскажите, а как получилось, что фильм занялась компания Walt Disney?

- Мы показали представителям Walt Disney готовый материал. Они сказали, что это классное кино, и нас поддержали. Благодаря им возникла эта ситуация проката. И мы сейчас идём на очень хорошем прокатном уровне.

Текст: Ольга Лаврова
Источник: 53 новости