«Казанские ведомости»: Мустай Карим - владыка и слуга... (интервью с Ахатом Гаффаром)

20 октября 2019 года исполнится 100 лет со дня рождения народного поэта Башкортостана Мустая Карима. В соответствии с распоряжением правительства России от 22 декабря 2017 года празднование юбилея Мустая Карима пройдет на федеральном уровне. Юбилей такого масштаба - повод поговорить с теми, кто знал юбиляра, а еще о роли писателя в нашем сложном меняющемся мире. Известный татарский писатель Ахат Гаффар (Габдулахат Абдрахманович Гаффаров) - очередной собеседник в серии «Мустай Карим - владыка и слуга...».

- Габдулахат Абдрахманович, какую роль играет писатель в жизни общества?

- Писатель - это прежде всего летописец. Не будет его - не будет и истории. Только в сказках наша жизнь отразится. Хотя, конечно, самое большое, важное народ никогда не забывает.

- Каким летописцем был Мустай Карим?

- В книгах Мустая Карима живет целый народ. Он писал о своих соплеменниках, о том, что они видели, чему радовались, за что страдали… Но масштаб личности этого писателя в том, что через историю своего народа он показал историю всего человечества. Это писатель мирового уровня.

- Как произошло ваше знакомство с ним?

- Мне было десять лет. Отец из Казани привез книгу Мустая Карима «Радость нашего дома» на татарском языке. Это была история эвакуированной во время войны девочки. Написанное просто за душу взяло. Я много раз перечитывал эту книгу. Однажды Мустай абый с подковыркой спросил: «Вы что-нибудь читали у меня, Ахат?» Я ответил: «Мне можно ничего у вас не читать, потому что в детстве я прочитал «Радость нашего дома». Он очень обрадовался, когда это услышал.

- А каким был в жизни Мустай Карим?

- В жизни это был скромный человек. Много не говорил. Но если начинал говорить, собеседник быстро понимал, что рядом с ним оказался всемогущий аксакал, умудренный опытом, познавший все трудности и радости этой жизни. Сложнейшей судьбы был человек! Прошел всю войну.

Как-то я заглянул к нему в гостиницу. Мустай абый открыл дверь, и я оторопел - все тело в шрамах от ран! Карим прожил всю жизнь с фашистской железкой в теле. Врачи так и не решились ее извлечь. Несмотря ни на что, это был очень веселый человек. Любил пошутить.

- Какие отношения у Мустая Карима складывались с татарскими писателями?

- Он дружил со многими татарскими поэтами и прозаиками - Хасаном Туфаном, Сибгатом Хакимом, Амирханом Еники, Ренатом Харисом, Гараем Рахимом, Равилем Файзуллиным, Разилем Валеевым, Робертом Миннуллиным... И мне в 1986 году он подарил свою книгу с автографом: «Шайтански талантливому Ахату Гаффару».

- Как вы думаете, почему Мустаю Кариму удалось добиться большого успеха в искусстве?

- Для этого надо было много страдать. Страдать за свой народ, разделять его чаяния, а страдания всегда в итоге вознаграждаются. И еще это был истинно национальный писатель. На мировой уровень писатель может выйти, только если у него есть национальное начало. У Мустая Карима это было.

- Что еще отличало этого большого писателя от других?

- В 1977 году в Казани с большим успехом прошла пьеса Карима «Не бросай огонь, Прометей!» Я не раз бывал на репетициях спектакля. После премьеры написал рецензию в газету «Социалистик Татарстан». По моему мнению, Мустай Карим сам был Прометеем. Все лучшее он брал у народа, пропускал через себя и народу же возвращал.

Выше народа никогда никому не быть. Он был очень свободолюбивым человеком. Как всякий писатель, стремился к свободе. А кто из нас о ней не мечтает? Я считаю его новатором и в поэзии. Он намного опережал своих коллег-современников. В своих стихах он не учил читателей, а давал им примеры, которым хотелось следовать.

- Какой поступок Мустая Карима произвел на вас впечатление?

- Это было на внеочередном пленуме писателей СССР в Москве. Страсти кипели нешуточные, потому что ленинградцы решили разделиться. Дали слово мне, молодому писателю. Наверное, для разрядки. Я вышел на трибуну, снял свои темные очки и обратился к аудитории: «Что вы все о себе да о себе? Посмотрите, кто у нас в зале сидит: Расул Гамзатов, Мустай Карим, Туфан Миннуллин, Кайсын Кулиев, Гавриил Троепольский... А вы о чем шумите? Порознь нам не ужиться. Что, у нас других проблем нет?» Помню, на трибуну вышел и Мустай Карим. Он говорил о том, что нам нельзя разделяться. Шел наперекор раздраженным слушателям, пытался их успокоить, звал к согласию... Это, на мой взгляд, поступок. Тогда Мустай Карим не смог переубедить спорщиков, но время доказало его правоту. В Москве, Петербурге сегодня много союзов писателей. Но слышим ли мы их голоса? Я вспомнил слова мудрого аксакала, когда мне, молодому руководителю Альметьевского отделения Союза писателей Татарии, Сергей Михалков, тогдашний председатель Союза писателей РСФСР, предложил отделиться от нашего Союза и стать самостоятельным.

«Э нет, Сергей Владимирович! - ответил я. - У татар есть пословица: «Разделившихся - медведь скушает, одиночку - волк съест». Михалков рассмеялся: «Правильно ты говоришь, Ахат!»

- К какому произведению Мустая Карима вы чаще всего обращаетесь?

- Я могу бесконечно слушать песню «Три дня подряд идет снег» на слова Мустая Карима и музыку Сары Садыковой в исполнении Ильгама Шакирова. Это просто шедевр!

- Писатель и время, время и писатель… Щадят ли они друг друга?

- Казалось бы, Мустай Карим умер. А его произведения живут. В них живут его мысли, его чувства, его мечты... Получается, Мустай Карим есть, есть в литературе, в общественной жизни, в памяти народа... Каждый писатель пишет для своего времени. Мустаю Кариму удалось эту планку перешагнуть. Еще многие поколения будут воспитываться на его книгах. Сейчас, как мне кажется, иные, казалось бы, маститые писатели как-то измельчали. Больше пекутся о себе да о себе, о своем месте в литературе. А надо бы сначала о народе, о народном начале в себе. Без Аллаха в душе праведным не быть.

- Что значит для вас Мустай Карим?

- Это пример служения народу.

Мустай Карим - КОГДА ПАДАЮТ ЛИСТЬЯ

Осенний лес...
Он скуден и прозрачен.
Листва течет
с деревьев не спеша.
Лес равнодушьем
странным обозначен -
И полнится сомненьями душа.
Я был всеведущ и самоуверен,
Все было ясно сердцу и уму.
Природу я своею меркой мерил,
Судил по разуменью своему.
Я одухотворил саму природу,
Свой смех дарить
я родникам дерзал...
Своей тоской
я наградил погоду,
Свою печаль березам навязал.
Показывал дорогу птицам
малым,
Путь ветра своевольно
прерывал,
Быть стойкими советовал
я скалам,
Утесам указания давал...
...Вдруг выпорхнула
крохотная птаха
И села рядом: только и всего...
Нуждается ль
не знающее страха
В моих советах это существо?
А смех мой нужен
родниковой сини?
Моя печаль березам -
что за честь?!
Душа моя, красу земли отныне
Ты принимай такой -
какая есть...
Осенний лес прозрачен. И струится
Листва с немых деревьев
не спеша...
Встречаюсь взглядом
с красногрудой птицей -
И пониманьем полнится душа.
1989 г.

Источник: "Казанские ведомости"
Беседовала Венера Якупова, главный редактор газеты
Фото из архива Габдулахата Гаффарова; Фото из архива Р. Миннуллина